Заметки политолога: Человек, труд, демократия

На правах дискуссии: О путях выхода из современного социально-экономического кризиса

Чем является труд для человека и экономики? Без сомнения, трудовая деятельность важна для человека, поскольку основа экономики — производство и творческая деятельность. Но в течение XXI века и по сей день характер труда и его экономическая основа меняется в сторону нескольких основных трендов: платформенной занятости, шеринговой экономики и прекариатизации наемных работников (либо переводом людей из постоянной занятости в прекарную).

Возникает закономерный вопрос: почему технологии, сделавшие нашу жизнь легкой, ненапряжной, лишь добавили бессмысленного труда и бредовой работы, хотя могли бы сделать труд радостью?

Одна из причин — изменение характера труда. Во второй половине 20 века в развитых странах начался переход к постиндустриальному обществу, повлекший изменения в характере трудовых отношений. Окончательно постиндустриальное общество сложилось в 1990-2000-х годах (в РФ и в ведущих западных странах). Страны Азии («азиатские тигры»: Китай, Сингапур, Япония, Малайзия и другие) встали в авангарде, вписавшись в мировое разделение труда. Остальная часть Азии стала промышленным придатком стран центра, пополнив периферию.

Рост сферы услуг и посреднических операций, выделение информации как главного продукта и товара привели к тому, что рабочие коллективы стали уступать и переходить в новые сферы для переобучения. Сам посыл вполне понятен: зачем работать несколько смен, если можно работать влегкую и посвятить занятию любимым хобби?

Но сама бредовая работа возникла путем распространения неолиберальной экономики и проникновением корпоративной культуры, пришедшей из финансовой сферы в те отрасли, которые стали драйверами экономики. 

Сами же правительства оказались в плену парадигмы всеобщей занятости, которая перекочевала из начала прошлого века, для которой было достаточно обеспечить всех рабочими местами, чтобы достичь общественного спокойствия и консенсуса. Для этого крупный бизнес создает рабочие места в тех секторах, где они и не особо нужны, но необходимы для поддержания картинки всеобщей занятости. Бредовая работа возникает именно в тех областях, где руководство озабочено показателями, но работник при этом совсем не может объяснить смысл выполняемой работы, но вынужден ее выполнять. 

Свою лепту внесло и распространение платформенной занятости, связанное с большим вхождением в нашу жизнь платформ-агрегаторов и появление такого явления, как прекарная занятость. Его появление обусловлено уходом государства из трудовых отношений и гибкостью предпринимателей, нанимающих людей на данные позиции. Государство всё меньше контролирует, на каких условиях предприниматели набирают сотрудников, и не ограничивает бизнес в стремлении снизить расходы, где только можно. Рынок труда становится гибким (этот процесс называется флексибилизацией), иначе затраты на оплату труда постоянно росли бы. При такой системе найма и трудоустройства на плечи наемных работников перекладываются многие риски.

Британский профессор Гай Стэндинг в своей книге «Прекариат: новый опасный класс» приводит три причины появления: неустойчивость занятости, то есть частая смена места работы, перемещение из страны в страну, внутри корпорации или между компаниями; неустойчивость должностей, включая смены направления деятельности, совмещение разных ролей; неустойчивость зарплаты, связанная с временными контрактами.

Прекарная занятость связана с широкой практикой вывода части функций крупных компаний на аутсорс и стремлением подстроиться под меняющийся рынок труда. Обычно к прекарной занятости относят фрилансеров, работников колл-центров и людей, занятых в мелком бизнесе (молодые мамы, гастарбайтеры, студенты). 

Подобная трансформация вызывает, подобно принципу домино, изменения в структуре общества и приносит вопрос: как новые группы людей будут голосовать, строить социальные связи и какой должна быть новая форма политического представительства для того, что Зигмунд Бауман назвал «индивидуализированным обществом». Общественная структура и пространство меняется медленнее, чем экономика под них, что вызывает клинч и противодействие от тех, кто привык к старой системе ценностей. 

Современная парламентская демократия в РФ и западной Европе столкнулась с рядом проблем и вошла в штопор, который грозит отменой демократии и сворачиванием свобод. 

Большинство претензий со стороны как правых популистов, так и технократов вполне справедливы: демократия в современном виде очень далека от своего совершенства и переродилась в олигархию. Возможно, применительно к современному ее типу допустимо применить термин из одноименной работы Крауча «Постдемократия». 

В постдемократическом обществе партии, как субъекты репрезентации электората, утрачивают свою функцию представительства своей части электората, отдавая предпочтение лоббистам крупных корпораций, на чьем содержании они находятся. Неудивительно, что в партийные списки включаются представители крупного бизнеса, а партийные лоббисты проникают на руководящие посты в местных отделения, сдавая в аренду идеологию и брэнд.

Кроме того, достаточно большое количество социальных групп никак не представлены в парламенте, поскольку партии в них не заинтересованы, думая исключительно о том, как удержать свой «ядерный» электорат, который давно уже сложился. Такое положение вызвано прониканием принципов маркетинга в политическую практику и политический язык, что вызвало коммерциализацию политического действия. 

В таком состоянии представительная демократия дошла до современного момента и столкнулась с главным изъяном: запросом со стороны меньшинств и других групп населения на представительство. В своей время лозунг движения «Оккупай Уолл-стрит» четко отразил эти требования в нескольких словах: «Вы нас не представляете!»

Данная проблема не нова: старые партии, созданные в начале — середине ХХ века, очень громоздкие структуры — партийные машины, по выражению Дюверже, привыкшие рассматривать новые общественные движения как помеху и конкурентов на политическом поле. По этой же причине многие классические партии совсем избегают субъектов гражданского общества: инициативных групп, НКО, стихийно возникающих народных движений.

Итогом стало такое состояние, при котором классическая представительная демократия («постдемократия») окончательно уступила место технократам и правым популистам. Вторые заняли сердца и души избирателей по одной причине: избиратель, также как и они, недоволен отчуждением классических институтов демократии от простого человека и их службой «deep state». 

В таких условиях представительная демократия как форма представительства нации потерпела поражение и нуждается в реформировании.

Одним из таких средств могла бы стать прямая «демократия участия» как развитие институтов солидарности, которые помогут отдельному человеку объединиться и не чувствовать себя одиноким. Отдельным шагом должно явиться освобождение политического действия от влияния крупных корпораций, преодоление отчуждения и в будущем — электронная демократия с развитием институтов сотрудничества и кооперации (инициативные группы, профсоюзы и политические партии).

Именно в союзе с другими людьми отчужденный индивид получает шанс преобразовывать окружающий мир, перезапустить демократию, достигнув общественной солидарности — состояния, где индивид, оставаясь собой и находясь в справедливом обществе, преодолевает замкнутость.

Демократия возможна лишь вкупе с социальной справедливостью и с вкладом каждого отдельного человека в то, что либеральные философы именовали общественным благом. Если сохранится она — сохранится общество и человек.

Автор — политолог, общественный деятель

Сергей Кухарец