Возвращение черного барона...

...или Трусливый реванш современной белогвардейщины

Осенью 2023 года в Ростове-на-Дону может появиться бюст Петру Врангелю, одному из руководителей Белого движения в период Гражданской войны. Инициатива его установки принадлежит некоему «историко-просветительскому обществу им. Императора Александра III», которое держит в секрете подробности установки памятника «черному барону».

Однако в интервью местным СМИ исполнительный секретарь этой организации Елена Семенова заявила: «Текущий год — юбилейный для Врангеля, завтра 145-летие. Поэтому и решили именно сейчас. Что касается секретности, то хорошо памятны недавние истории с мемориалами Сладкову, Каппелю, Колчаку. Сейчас, увы, не начало нулевых, когда шло заигрывание с белой темой. Зачем же раньше времени давать лишнюю информацию, которая может быть использована во вред делу недоброжелателями».

Похоже, инициаторы и сами не поняли, в чем признались. А признались они в том, что боятся открытости и все держат в секрете, как будто это не их страна и не их народ. И значит, эти люди прекрасно понимают реакцию большинства жителей России на памятник их кумиру. Барону из старинного рода немецких завоевателей Прибалтики, который сам воевал против Советской России на чужие деньги и чужим оружием. Напомним им несколько фактов:

Октябрьскую революцию барон Врангель не принял и, покинув армию, обосновался в Крыму. Там он в декабре 1917 года был арестован местными большевиками. Однако доказательств его антисоветской деятельности тогда не нашли, поэтому его отпустили. Это к вопросу об «ужасах красного террора», когда якобы «расстреливали за одно лишь происхождение». А мать барона всю гражданскую провела в Петрограде. Даже когда её сын стал Главнокомандующим Вооружённых сил Юга России, она продолжала работать в советском музее. Ее никто не тронул, и лишь в конце 1920 года друзья Врангеля переправили ее в Финляндию.

Известно соглашение командующего Добровольческой армией Врангеля с французами, в котором он в обмен на поддержку обязуется:

1. Признать все обязательства России по отношению к Франции с приоритетом и уплатой процентов на проценты.

2. Передать Франции права эксплуатации всех железных дорог Европейской России на известный срок; передать Франции права взимания таможенных и портовых пошлин во всех портах Черного и Азовского морей; предоставить в распоряжение Франции трех четвертей добычи нефти и добытого угля в Донбассе.

3. При русских министерствах финансов, торговли и промышленности в будущем учредить официальные французские финансовые и коммерческие канцелярии, права которых должны быть установлены специальным договором.

Монархисты объявляют этот текст «советской фальшивкой». Однако его источник — всезнающая английская пресса, которая явно не находилась под контролем большевиков. Белогвардейский журналист Г. Раковский в своих мемуарах писал, что после официального де-факто признания Францией Правительства Юга России (10 августа 1920) в некоторых газетах белого Крыма был опубликован проект «финансового соглашения между Францией и Южно-Русским правительством. По этому проекту весь юг России со всеми его промышленными предприятиями, железными дорогами, таможнями и т.д. поступал в непосредственную кабалу Франции на долгие годы. «Правда, писал далее журналист,  все «государственно-мыслящие элементы» опровергали эту «возмутительную клевету». Характерно, однако, что, когда уже после крымской катастрофы мне пришлось беседовать на эту тему с таким осведомлённым дипломатическим представителем Врангеля в Константинополе, как Нератов, тот, не опровергая по существу этих сообщений, указывал только, что они... касались не получивших реализации проектов».

То есть проекты все-таки были, но хода они не получили. Красная Армия помешала.

Но особенно интересны детали организованной генералом Врангелем эвакуации из Крыма: «Не хватало продуктов... В день на человека выдавалось по стакану жидкого супа и по нескольку галет. Буханку хлеба, там, где он был, делили на 50 человек. Через четыре дня такого питания те, кто не имел с собой никаких съестных припасов, уже не могли подниматься, чтобы глотнуть свежего воздуха».

И в это время: «Некоторые успели перед погрузкой пограбить склады и неплохо обеспечить себя, а эвакуировавшиеся из Ялты запаслись вином и им пытались заглушить горечь поражения и страх перед будущим… В кают-компаниях, где, как правило, размещались штабники, были и пьянство, и карточные игры, и даже танцы под фортепьяно... А когда наступала ночь и густая тьма окутывала небо, море...из кают-компаний неслось пьяное разухабистое пение цыганских романсов, и доносился до нас характерный звук вылетающих пробок из бутылок пенного шампанского. Там цыганскому пению вторил визгливый, раскатистый женский смех... Так плыли мы и «они».

«Очевидцы оставили немало свидетельств того, что на уходящих в неизвестность транспортах, как никогда, резко обозначился «классовый» подход в распределении свободных мест. Касалось это, главным образом, погруженных на борта чинов армии: «Сразу бросались в глаза три категории: высшее начальство и их семьи... Полковники, штабное офицерство, штатские пшюты, всевозможных калибров предприниматели, богатые коммерсанты с семействами, банкиры и «прочая в этом роде». Вторая категория — обыкновенные жители Севастополя... мирные, запуганные обыватели — мещане, ...и, наконец, третья категория — просто военные, рассеянные и отступившие на Севастополь с фронта войсковые части...военные школы и прочая публика в этом роде».

Это не красная пропаганда, а воспоминания очевидцев из числа белых. Воистину, замечательный образ той России, которую кто-то там потерял в 1917 году!

Бежав от красных в Турцию, Врангель и его окружение быстро сообразили, что 119 транспортов и вспомогательных судов, уведенных из России — это хорошие деньги: «Что же касается боевых кораблей, то после окончания «Великой войны» они никому не нужны, но зато их вооружение и боекомплект можно выгодно продать малым странам. И началось… Писать о распродаже кораблей и военного имущества, уведенного Врангелем из России, очень трудно. Распродажа шла абсолютно бессистемно. Продавали как открыто, так и анонимно, причем продажа происходила в самых различных формах. Почему продавцы и покупатели старались вести дела с минимальной оглаской? Да потому, что это было уголовным преступлением, а конкретно — скупкой краденого». (А. Широкорад. Куда исчезли корабли и пушки барона Врангеля)

В общем, какое движение, какая идеология — такие и «герои».

Автор — историк, активист карельского отделения партии «РОТ-Фронт»

Александр Степанов