Страсти по демографии

Демографическая проблема: возврат к прошлому или экономика для человека?

Прошлый 2023 год закончился событием, на которое никто не обратил особого внимания, но которое стало решающим в контексте консервативного поворота российского общества и правящего класса. 2024-й был объявлен годом традиционных ценностей, годом семьи. Соответствующий указ был подписан и опубликован 22 ноября ушедшего года.

«В целях популяризации государственной политики в сфере защиты семьи, сохранения традиционных семейных ценностей постановляю: провести в 2024 году в Российской Федерации Год семьи», — говорится в документе.

Вопрос демографии и «защиты традиционных ценностей» поднимался и раньше, но эту тему постоянно продвигали близкие к власти общественники и представители консервативных общественных организаций — наподобие «Союза православных хоругвеносцев» и РПЦ. Теперь данная проблема оказалась в тренде совершенно логичным образом — рождаемость в РФ понизилась по сравнении со смертностью.

По итогам прошлого года суммарный коэффициент рождаемости в стране (т. е. количество детей, которые в среднем приходится на одну женщину), снизился до 1,50, отмечается в отчете о социальной поддержке граждан. Год назад этот показатель был выше на 0,07. Коэффициент рождаемости, который зафиксирован в прошлом году, оказался самым минимальным, начиная с 2008 года. Еще ниже этот показатель падал только в 1999 году, после чего с восстановлением экономики возрос до 1,7. После санкций 2014-го и существенной девальвации рубля этот показатель снова начал снижаться.

Тема повышения рождаемости оказалась в центре общественного обсуждения, как и предлагаемые меры, которые, как это обычно бывает, свелись к запрещению абортов в частных клиниках и запрету со стороны Верховного суда «международного движения ЛГБТ». Но мне хочется вынести главный вопрос на обсуждение: какие факторы влияют на рождаемость и снижают ли рост населения новые требования к нормам и формам семейной жизни?

Для начала стоит объяснить главный термин — он же тренд-понятие «демографический перехода». Этот термин был впервые введён в научное обращение американским демографом Фрэнком Ноутстейном в 1945 году.

Начало демографического перехода связано с началом модернизационных процессов, ведущих к росту производства ВВП на душу населения, улучшению качества питания, санитарных условий, качества и доступности медицинского обслуживания и т. п., что в свою очередь приводит к значительному росту продолжительности жизни и падению смертности. Модернизационные процессы приводят в конечном счёте и к не менее заметному падению рождаемости, но происходит это с ощутимым запаздыванием. Предполагается, что снижение рождаемости напрямую зависит не от уровня материального благосостояния, а, скорее, от его влияния на семейный уклад и, особенно, на положение женщин.

Демографический переход — исторически быстрое снижение рождаемости и смертности, в результате чего воспроизводство населения сводится к простому замещению поколений. Этот процесс является частью перехода от традиционного общества (для которого характерна высокая рождаемость и высокая смертность) к современному. (См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Демографический_переход).

Развитое индустриальное общество ставит перед гражданами уже другие задачи: обучение и последующая работа на крупном производстве. Как результат — процесс обучения и интеграции индивида в производственные процессы увеличивается, равно как и процесс сепарации (отделение ребенка от семьи и ее влияния, становление независимой личностью. — Прим. Ред) становится более продолжительным.

Кроме того, длительный период обучения способствует повышению среднего возраста женщины, рожающей первого ребенка (с 16 до 25 лет и старше).

Переход к постиндустриальному обществу, произошедший во второй половине ХХ века и продолжающийся сейчас, изменил представление как о семейных ценностях, так и представление о браке и планировании семьи. Последнее привело к тому, что возраст рождения ребенка стал откладываться на более поздний срок. Повсеместное распространение как контрацептивов, так и более продолжительный период поиска рабочего места способствует как отложению создания семьи, так и отложенному вступлению во взрослую жизнь.

Современная неолиберальная экономика и «экономический человек», которого она создает, поздно вступает в браки и нередко имеет несколько работ, чему способствует появление новых рабочих мест и быстрая мобильность рабочей силы, увеличение поиска первого рабочего места.

Но консервативные идеологи, настойчиво поднимающие вопрос падения рождаемости, мыслят в категориях модерна и пре-модерна. Для экономики модерна было характерно иметь большую семью, поскольку она требовалась для работы на крупном массовом производстве, мобилизации в армию, но в целом, по словам М. Фуко, для того чтобы вовлечь население в процесс воспроизводства. Данное стремление порождает дискурс — крепкая семья, как основа государства, в которой человек воспитывается, чтобы стать гражданином, и желание этот процесс контролировать. Власть, по словам того же Фуко, стремится контролировать тела, телесность и ее проявления, с целью добиться их унификации, не допуская отклонений от общественной нормы.

Об этом говорят и высказывания нынешних российских чиновников. Так, член Совета Федерации от Челябинской области Маргарита Павлова призвала женщин вспомнить о своем предназначении и сместить акцент внимания с получения образования на рождение детей: «Нужно перестать плодить» девушек, получающих высшее образование, «которое, по сути, ни к чему не приводит» из-за затянутых поисков себя. Это приводит к «упущению детородной функции». «Нужно провести огромную духовную и нравственную работу. Когда девушка вырастает, ее на что ориентируют родители? <...> На то, что она должна сначала выучиться, сделать карьеру, приобрести квартиру, а потом уже выходить замуж и детей рожать. В результате мы имеем поколение 40-летних несчастных женщин, которые не реализовались ни как матери, ни как женщины — они не знают, что такое домашний очаг», — заявила сенатор. Революция, по ее словам, дала возможность женщинам работать», и они «забыли про свое предназначение: рожать и сохранять домашний очаг».

От сенаторов не отстает и Президент: «Многодетность, большая семья должны стать новым образом жизни для всех народов России, а семья - это не просто основа государства, это духовное явление, источник нравственности». Тем самым, отчётливо видна консервативная направленность как российского правящего класса, так и его стремление навязать данный подход всему населению, и в первую очередь — молодежи.

Провластный политолог, депутат Госдумы Олег Матвейчев в книге «Повелительное наклонение истории» (2011 г., стр. 35) выразил причину: «Государство смотрит на поколение и восклицает: как этим бездельникам можно что-то доверить».

Учитывая, что молодежную политику формируют люди, достигшие возраста over 50 — то и методы у них состоят в воспроизведении практик прошлого, особенно установки: чтобы укрепить семью и повысить рождаемость, нужно приказать выстроить всех в колонну по двое, чтобы «не отсвечивали».

Вторая причина — это типичное как для правящего класса, так и для поддерживающего его электората стремление вернуться в «золотой век», понимая под ним глубоко мифологизированную историю российского социума до 1913 или 1917 года.

Правоконсервативные силы привыкли опираться на очень определенную часть электората, основными признаками которого является боязнь будущего и непонимание современных вызовов времени, стремление к опоре на «традиции», поскольку она создает привычное и понятное жизни.

Тем самым нужно отметить главное — решение вопроса о рождаемости связано не с воспроизведением старых образцов и образов до- или ране-индустриального общества, а коренное изменение экономики в пользу ее демократичности и разворота лицом к человеку.

Автор — политолог, общественный деятель

Сергей Кухарец