О лозунге поражения «своего» правительства...

...в империалистической войне

Редакции сайтов ООД «Трудовая Россия» и Объединений коммунистической партии предлагают вниманию читателей теоретическую статью члена Политсовета ЦК РКРП Ильи Ферберова и приглашают коммунистов и сочувствующих к обсуждению затронутых в статье злободневных для коммунистического и левого движения вопросов. Также данный материал будет опубликован в ближайшем номере федерального выпуска газеты ЦК ОКП «Новая альтернатива» и в очередном январском «Бюллетене ″Трудовой России″.  

В связи с теоретическими дискуссиями, постоянно идущими в сообществах марксистов-ленинцев и, естественно, особенно обострившихся после начала СВО на Украине, особое место занимает вопрос об отношении коммунистов к действиям «своего» правительства в империалистической войне. Как известно, одни товарищи категорически не приемлют никакой поддержки действий «своего» правительства, а другие, признавая империалистические цели правительства в этой войне, считают, что в ней имеется положительная составляющая и в этой части действий правительства эти действия следует поддержать.

В ходе дискуссий по этому вопросу возник ещё один сопутствующий вопрос. Суть его в том, что те товарищи, которые признают возможным и даже необходимым поддержать определённые действия правительства, зачастую убеждены, что их оппоненты просто механически переносят ситуацию 1914 года на сегодняшнюю. И в связи с этим задают резонный вопрос: в ходе Первой мировой войны большевики отстаивали лозунг поражения «своего» правительства. А сегодняшние приверженцы недопустимости поддержки правительства ограничиваются этим и не выдвигают лозунга пораженчества. И это действительно так. Вроде бы — непоследовательно. И их оппоненты прямо-таки подталкивают их к этому лозунгу, хорошо понимая, насколько он труден для восприятия масс и насколько был бы непопулярен. А те сопротивляются и не хотят принимать этот лозунг. Причём, характерно, что этот лозунг не принимают коммунисты ни одной страны, так или иначе участвующей в военных действиях, — ни российские коммунисты, ни украинские, ни стран НАТО. И те коммунисты, которые считают ошибочным ссылки на лозунги большевиков времён Первой мировой войны, поскольку ситуация сейчас другая, указывают на этот факт как на отступление от ленинских принципов отношения к ″своему″ правительству в империалистической войне.

Ну, отчасти всё это можно отнести к тактическим приёмам и телодвижениям. Однако, это было бы существенным упрощением. Давайте всё же разберёмся в теории вопроса, чтобы не натыкаться на частности.

Дело в том, что на самом деле у большевиков в разные периоды войны были различные тактики и, соответственно, различные лозунги. Большевики в этом важном вопросе — в вопросе о лозунгах (как и во всех других вопросах) — никогда не были твердолобыми догматиками, они отлично понимали, что лозунги обязательно должны соответствовать конкретной ситуации. А ситуация эта постоянно менялась. Задачей большевиков состояла в том, чтобы выработать основные принципы пролетарской политики, чтобы затем применять эти стратегические принципы в меняющейся обстановке и определять соответствующую тактику действий при этих изменениях.

Эти задачи встали перед социал-демократическим движением (в том числе, и перед большевиками) и в той ситуации неизбежно приближавшейся мировой войны. Примечательно, что пока война не началась на деле, практически все партии 2-го Интернационала декларировали единство своего отношения к войне. Впервые это было продемонстрировано на 7-м Конгрессе 2-го Интернационала в Штутгарте в 1907 году. На нём в результате жарких дебатов большинством голосов была принята резолюция, внесённая Бебелем, решительно осуждающая военные приготовления буржуазных стран и определяющая характер отношений социал-демократии к империалистическим войнам. Констатируя, прежде всего, что войны являются неизбежной составной частью капиталистического строя и что рабочий класс является естественным врагом всяких войн, резолюция заявляет: «Конгресс считает поэтому обязанностью трудящегося класса, в особенности же его представителей в парламенте, указывая на классовый характер буржуазного общества и побудительные причины, заставляющие поддерживать национальную рознь, бороться всеми силами против морских и сухопутных вооружений, отказывать в ассигновках на вооружение, а также содействовать тому, чтобы молодежь из среды рабочего класса воспитывалась в духе братства народов и социализма и проникалась классовым самосознанием».

Резолюция заканчивалась следующими словами: «Когда грозит война, рабочие классы соответствующих стран и их представители в парламенте должны при поддержке Интернационального Социалистического Бюро сделать все возможное, чтобы помешать войне такими средствами, которые они сочтут наиболее действительными и которые естественно изменяются в зависимости от обострения классовой борьбы и общей политической ситуации.  В случае, если война все же разразится, они должны активно выступить за скорейшее окончание её и стремиться всеми средствами к тому, чтобы использовать вызванный войной экономический и политический кризис для возбуждения народных масс и ускорить падение капиталистического классового господства».

Чтобы исключить разночтения, вызванные некоторыми уклончивыми формулировками (бороться «наиболее действительными средствами»), делегация русских социал-демократов вместе с Розой Люксембург внесли поправки, в которых подчеркивалась задача соц.-дем. не только бороться против возникновения войн или за скорейшее прекращение начавшихся уже войн, но и за то, чтобы использовать создаваемый войной кризис для ускорения падения буржуазии.

Ещё более решительно выразил свою позицию 9-й Конгресс 2-го Интернационала, состоявшийся в Базеле в 1912 году. Уже началась Балканская война, но основные империалистические державы ещё не вступили в военное противоборство между собой. Хотя угроза мировой войны явно усиливалась. Базельский манифест был принят единогласно и призывал международный пролетариат вести беспощадную борьбу с войной и её виновниками — господствующими классами капиталистических государств. В нём указывалось, что война, если она начнется, «вызовет экономический и политический кризис», который надо использовать для «ускорения падения господства капитала».

Однако оппортунистические лидеры 2-го Интернационала предали забвению Базельский манифест и отказались от намеченной в нём тактики борьбы с войной. С началом Первой мировой войны их позиция резко изменилась, они встали на защиту империалистической политики своих буржуазных правительств. Для этого были вполне объективные предпосылки.

Одной из них было преобладание в рядах социал-демократов разных стран именно мелкобуржуазного сознания. Большинство из них верило, что война будет короткой и что их страны были вынуждены заняться самообороной. И очень важным для них был тот факт, что массы во всех воюющих странах были охвачены националистическим угаром, ура-патриотической истерией. Лозунгу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» пока что более успешно противостояли лозунги единения всего народа против других народов.  Если перед началом военных действий во всех крупных европейских городах прошли антивоенные демонстрации, включая марш 20 000 человек в Гамбурге 28 июля, то когда война уже началась, многие приветствовали её. По словам лидера французских лейбористов Альфонса Меррхайма, любого, кто сопротивлялся войне, могли застрелить французские рабочие, а не полиция.

В результате почти во всех парламентах депутаты-социалисты проголосовали за военные кредиты, отбросив свои же решения, принятые в Базеле и в Штутгарте. Не только в Германии, Франции или в Англии. Русский Плеханов тоже поддержал политику правительства. Однако, далеко не все левые в социалистических партиях своих стран поддержали политику своего руководства. Например, в Германской партии (СДПГ) Роза Люксембург и Клара Цеткин были шокированы решением своей партии поддержать войну. А Карл Либкнехт, нарушив партийную дисциплину, единственный из парламентской фракции СДПГ проголосовав против военных кредитов. И только Итальянская социалистическая партия (PSI) была исключением в Западной Европе в том смысле, что она в целом выступала против войны, хотя миноритарная провоенная фракция во главе с Бенито Муссолини выступала за интервенцию от имени союзников, но он был за это исключен из партии. Выразили решительный протест против политики поддержки своего правительства российские большевики и болгарские тесняки.

Фактически вот такая политика большинства партий 2-го Интернационала привела его к краху, как определил В. И. Ленин. Это был идеологический крах, показавший всю расплывчатость, нетвёрдость марксистских убеждений большей части социалистов. Формально 2-й Интернационал продолжал существовать, но он уже никак не мог обеспечить единство действий и даже единство позиций. Поэтому Ленин назвал его «смердящим трупом» и на конференции большевиков в Берне в начале 1915 года призвал к созданию Третьего Интернационала.

2-й Интернационал фактически бездействовал, а тем временем в социалистических партиях росло и укреплялось крыло антивоенное. Оно делилось на две группы — умеренные пацифисты и левые, революционные марксисты. Первые выступали просто за прекращение войны, а вторые понимали, что настала пора преобразовать гроздья гнева, растущие в народных массах, в борьбу за революционное свержение капитализма. Именно тогда Ленин пришёл к точному выводу, что империализм — это канун социалистической революции. Активные деятели антивоенного крыла вели подготовку к конференции, на которой эти силы планировалось так или иначе организовать для совместных действий. В результате такая конференция была созвана в 1915 году в Швейцарии, в деревне Циммервальд, неподалёку от Берна. Ленин выразил определённый скептицизм в отношении этой конференции, опасаясь того, что большинство участников будут критиковать милитаризм, не делая из этой критики надлежащих революционных выводов, и тем самым ″помогут буржуазии подавить революционное движение в зародыше″. Учитывая эту опасность и находясь в это время неподалёку от Циммервальда, он решил принять участие в конференции, чтобы объединить левых и критиковать умеренных. Он разослал письма своим единомышленникам, чтобы убедиться, что левые будут хорошо представлены на этой конференции.

4 сентября 1915 года, за день до начала конференции, Ленин организовал встречу левых в Берне, чтобы подготовить стратегию их совместных действий на конференции. Стало ясно, что левые будут в меньшинстве. Левые остановились на проекте манифеста, написанном Радеком, но с несколькими поправками, предложенными Лениным.  На самой конференции эта резолюция была представлена от имени РСДРП. Резолюция провозглашала, что мир может быть достигнут только путем революции, но революция не может ограничиться прекращением войны, а должна привести к борьбе за социализм. Следовательно, социалистам уже нужно было начинать подготовку к революции, а не ожидать, когда вызреют все её необходимые условия и факторы. Ленин добавил, что эта подготовка влечёт за собой отказ от существующих организаций и формирование Третьего Интернационала. Социалисты стояли перед выбором между настоящей революционной борьбой и пустыми фразами о мире. Позиции Ленина и Радека были поддержаны другими делегатами от левых сил. Однако, они были в численном меньшинстве на конференции. Против резолюции Радека-Ленина выступили правые, которые осыпали позиции Ленина множеством обвинений. Суть их сводилась к тому, что революционные восстания не могут быть успешными в то время, что рабочий класс потерял веру в социализм, и эту веру можно было восстановить, только говоря о мире. Предложения Ленина были названы фантазиями сектанта. Правые решительно не принимали ленинскую идею о создании 3-го Интернационала, стремясь реанимировать 2-й Интернационал. Резко возражали они и против ленинского предложения включить призыв к партиям голосовать против военных кредитов. Были предложения от русских социал-демократов конкретно упомянуть в резолюции о русском царе, о вине российской монархии в войне, о страданиях крестьянства во время войны, но эти предложения также были отвергнуты. В результате проект резолюции поручили написать Троцкому, представлявшему немногочисленную центристскую группу.  Этот проект фактически замазывал стратегические разногласия среди участников конференции и имел целью сохранить хотя бы видимость единства. Он и был принят с незначительными поправками. Резолюция ограничивалась решительными словами, апеллируя к эмоциям рабочего класса, и не содержала изложения принципов, к которым призывал Ленин. Однако, шагом вперёд была констатация того, что причинами войны является империализм, и того факта, что правящий класс каждой страны стремился перекроить границы в соответствии со своими интересами. Война должна быть закончена без аннексий и репараций. С этой целью резолюция призывает рабочих бороться «за их собственное дело, за священные цели социализма, за спасение порабощенных классов посредством непримиримой борьбы рабочего класса». Целью этой борьбы было провозглашено восстановление мира. Также в резолюции критикуются социалистические партии за то, что они отказались от своих предыдущих резолюций, голосовали за военные кредиты и за вхождение в состав правительств военного времени.

Левые выразили свое несогласие с резолюцией в отдельном заявлении. В этом заявлении описывались недостатки резолюции, критиковалось то, что в ней не осуждался оппортунизм, «главный виновник краха Интернационала», и не излагалась какая-либо тактика борьбы против войны. Тем не менее, как объяснили левые, они решили подписать Циммервальдский манифест, потому что поняли его как призыв к борьбе, в которой они намеревались сражаться бок о бок с другими участниками.

Мы уделили такое большое внимание Циммервальдской конференции, её предпосылкам и ходу, потому что значение этого события оказалось весьма значительным в истории коммунистического движения. Она объединила и организовала социалистическую оппозицию войне, объединив антимилитаристов из разных стран, включая страны с противоположных сторон конфликта. По сути это совпало с тем фактом, что по всей Европе росло недовольство населения войной, поскольку число жертв росло, условия жизни масс ухудшались, а заявления правительств о том, что они вели оборонительные войны, становились все более несостоятельными. Это недовольство укрепило социалистическое антивоенное меньшинство, поскольку рядовые члены социалистических партий разочаровались в поддержке войны руководством своих партий — тех партий, руководство которых поддерживало эту войну. Циммервальдское движение распространилось по всей Европе, включая Россию. Важнейшим итогом Циммервальда явилось то, что левые на этой конференции обозначили свою позицию, консолидировались и стали действовать как единое новое международное течение идеологии и тактики. То, что позже получило название «Циммервальдская левая» стало зародышем Коммунистического Интернационала.

После конференции Циммервальдские левые официально приняли проект манифеста Радека в качестве своей рабочей программы, выбрали Ленина, Радека и Зиновьева в качестве координационного бюро и выпустили серию брошюр с изложение и обоснованием своих позиций в качестве своего информационного бюллетеня. В мире происходили события, с одной стороны, подтверждавшие прогнозы Ленина и большевиков, и с другой стороны, способствующие росту влияния левых циммервальдцев. В 1916 году недовольство войной в европейских странах росло лавинообразно. Левые смогли увеличить свою численность и свое влияние в Циммервальдском движении. И наоборот, число членов нескольких социалистических партий, поддерживавших войну, сократилось. Немецкая СДПГ, например, потеряла 63 процента своих членов в период с августа 1914 по 1916 год.  В России кульминацией этой волны протеста стала Февральская революция 1917 года, которая свергла царский режим. В Стокгольме в сентябре 1917 года состоялась ещё одна конференция, также названная Циммервальдской. На ней позиции левых, которые всё ещё составляли меньшинство в Циммервальдском движении, завоевали поддержку многих делегатов. И конечно, особенно усилились позиции Циммервальдской левой в результате Октябрьской революции, когда большевики завоевали политическую власть.

В марте 1919 года на конференции в Москве был сформирован Третий Интернационал, также известный как Коммунистический Интернационал (Коминтерн). Он подтвердил свою преемственность с предыдущими Интернационалами через Циммервальд в качестве посредника. На учредительном конгрессе в резолюции, подписанной Лениным, Платтеном, Радеком, Раковским и Зиновьевым, было объявлено о роспуске Циммервальдского движения и его слиянии с Коминтерном. Согласно резолюции, «Все, что было действительно революционным в Циммервальдском союзе, перешло к Коммунистическому интернационалу и присоединилось к нему». Двадцать одно условие приема в Коминтерн было очень похоже на платформу Циммервальдских левых, и большая часть международного коммунистического движения, возникшего в послевоенные годы, возникла именно из Циммервальдских левых.

***

Мы уже сказали, что лозунги обязательно должны соответствовать конкретной ситуации в стране и в мире. Лозунг поражения своего правительства в империалистической войне был выдвинут Лениным практически с самого начала войны. Этот выбор был сделан Лениным уже в сентябре 1914 г. Он писал тогда в статье «Война и Российская социал-демократия»: «Для нас, русских с.-д., не может подлежать сомнению, что с точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии, самого реакционного и варварского правительства, угнетающего наибольшее количество наций и наибольшую массу населения Европы и Азии» (ПСС, т. 26, стр. 21). 

Затем этот лозунг был подробно рассмотрен и обоснован в статье В. И. Ленина «О поражении своего правительства в империалистской войне» (ПСС, т. 26, стр. 286—291). Статья была опубликована в газете «Социал-Демократ» № 43, 26 июля 1915 г.

Давайте же рассмотрим, какова была та самая конкретная ситуация в те дни.

Собственно, В. И. Ленин это и делает в своей статье. Он пишет: «Война не может не вызывать в массах самых бурных чувств, нарушающих обычное состояние сонной психики. И без соответствия с этими новыми, бурными чувствами невозможна революционная тактика.

Каковы главные потоки этих бурных чувств? 1) Ужас и отчаяние. Отсюда — усиление религии. Церкви снова стали наполняться, — ликуют реакционеры. ″Где страдания, там религия″, говорит архиреакционер Баррес. И он прав. 2) Ненависть к ″врагу″ — чувство, разжигаемое специально буржуазией (не столько попами) и выгодное только ей экономически и политически. 3) Ненависть к своему правительству и к своей буржуазии — чувство всех сознательных рабочих, которые, с одной стороны, понимают, что война есть «продолжение политики» империализма, и отвечают на неё «продолжением» своей ненависти к своему классовому врагу, а с другой стороны, понимают, что «война войне» есть пошлая фраза без революции против своего правительства».

Добавим от себя: крестьянство России не одобрило войну, тем более что вся тяжесть издержек и потерь от войны легла именно на крестьянство русских областей. Сегодняшние трудящиеся тоже не горят энтузиазмом оставить свои семьи и идти умирать за интересы капиталистов. Разве что — за хорошие деньги, которые трудом «на гражданке» не заработаешь. Пропагандисты всех уровней утверждают, что молодые парни идут записываться на службу, побуждаемые патриотическими порывами. Но при этом не забывают в своих рекламных материалах указать немалые суммы, которые они получат за свою службу.  Эти пропагандисты утверждают, что нет таких людей, которые пошли бы на риск смерти за деньги. Однако, они старательно забывают о таком институте, как наёмничество, процветавшем во всех классовых государствах с древности и до наших дней. Далее. Государство входило в войну в состоянии общего кризиса и сплотить общество патриотическим проектом не могло. Как тогда, так и сейчас. Раскол с течением времени мог только углубляться, и шансы монархического (а также и нынешнего олигархического) режима «выйти живым» из этого кризиса были очень невелики.

Царский режим попал в порочный круг: для ведения войны он был вынужден поставить под ружье огромную армию — 15 миллионов крестьян и рабочих. В эту армию пришло и получило оружие поколение, которое подростками пережило большие и малые «кровавые воскресенья» 1905-1907 гг. Осознав в армии все свои проблемы и организовавшись, это поколение неминуемо повернуло бы оружие против «белой кости», поддержав намечавшуюся гражданскую войну в тылу. Это в те годы всем было очевидно, и все обдумывали свой выбор в грядущем столкновении.

Писатель М. М. Пришвин записал в дневнике 21 мая 1917 г.: «По городам и селам успех имеет только проповедь захвата земли внутри страны и вместе с тем отказ от захвата чужих земель. Первое дает народу землю, второе дает мир и возвращение работников. Всё это очень понятно: в начале войны народ представлял себе врага-немца. После ряда поражений он почувствовал, что враг народа — внутренний немец. И первый из них, царь, был свергнут. За царем свергли старых правителей, а теперь свергают всех собственников земли. Но земля неразрывно связана с капиталом. Свергают капиталистов — внутренних немцев» (М. М. Пришвин. Дневники. 1914- 1917. М.: Московский рабочий. 1991).

Обратим внимание на методологию анализа, проводимого Лениным. Смотрите — он рассматривает ситуацию с точки зрения не абстрактно-общенародной, демократической и тем более — не с точки зрения буржуазной, а именно с пролетарской, классовой. Его интересует ситуация с точки зрения цели пролетариата, а именно — с точки зрения его борьбы за приближение революции. И тактика в его анализе рассматривается только одна — революционная. При этом Ленин исходит и из общих закономерностей, установленных марксистской наукой. Он напоминает нам часто забываемую истину: война есть продолжение политики. И характер войны целиком определяется той политикой, которую господствующий класс проводил перед войной. Эта политика не изменяется с началом войны, она последовательно продолжается, хотя и другими методами. Ленин понимает, что классовая борьба немыслима без классовой ненависти. Он чётко указывает: «Нельзя быть нелицемерным противником ″гражданского (= классового) мира″, не возбуждая ненависти к своему правительству и к своей буржуазии!!». И делает из этой очевидной мысли логический вывод: «Нельзя возбуждать ненависть к своему правительству и к своей буржуазии, не желая им поражения». Ленину приходится в этой статье подробно разбирать различные возражения оппортунистов всех мастей, приводящих, с их точки зрения, неопровержимые доводы против данного лозунга и выдвигающих различные другие лозунги, с их точки зрения, разумные и реалистичные. Например, «Революционная борьба против войны» (Троцкий).

По этому поводу Ленин пишет, что этот лозунг «есть пустое и бессодержательное восклицание, на которое такие мастера герои II Интернационала, если под ней не разуметь революционные действия против своего правительства и во время войны. Достаточно чуточку подумать, чтобы понять это. А революционные действия во время войны против своего правительства, несомненно, неоспоримо, означают не только желание поражения ему, но на деле и содействие такому поражению». Троцкому кажется, что желать поражения России — значит желать победы Германии. Другие его единомышленники тоже утверждают, что желание поражения всех правительств — бессмыслица, потому что победить может либо Россия, либо Германия. Сегодня подобный аргумент снова весьма популярен. Однако Ленин поясняет, что подобная логика есть логика буржуазная, они рассматривают войну с точки зрения буржуазных государств, а не с точки зрения борьбы за революционное ниспровержение этих государств. Ленин втолковывает очевидную истину: «Революция во время войны есть гражданская война, а превращение войны правительств в войну гражданскую, с одной стороны, облегчается военными неудачами («поражением») правительств, а с другой стороны, — невозможно на деле стремиться к такому превращению, не содействуя тем самым поражению». И далее: «От ″лозунга″ поражения потому и открещиваются шовинисты …, что этот лозунг один только означает последовательный призыв к революционным действиям против своего правительства во время войны. А без таких действий миллионы ррреволюционнейших фраз о войне против «войны и условий и т.д.» не стоят ломаного гроша».

Или взять лозунг «Ни побед, ни поражений», предлагаемый тогда же другими оппортунистами. Ленин пишет: «Это — именно перенесение вопроса в плоскость войны правительств (которые, по содержанию лозунга, должны остаться в старом положении, «сохранить свои позиции»), а не борьбы угнетенных классов против своего правительства! Это есть оправдание шовинизма всех империалистских наций, буржуазии которых всегда готовы сказать, — и говорят народу, — что они «только» борются «против поражения». И разъясняет далее: «Этот лозунг, если вдуматься в него, означает ″гражданский мир″, отказ от классовой борьбы угнетенного класса во всех воюющих странах, ибо классовая борьба невозможна без нанесения ударов ″своей″ буржуазии и ″своему″ правительству, а нанесение во время войны удара своему правительству есть государственная измена, есть содействие поражению своей страны. Кто признает лозунг ″ни побед, ни поражений″, тот лишь лицемерно может стоять за классовую борьбу, за ″разрыв гражданского мира″, тот на деле отрекается от самостоятельной, пролетарской политики, подчиняя пролетариат всех воюющих стран задаче вполне буржуазной: охранять от поражений данные империалистские правительства. Единственной политикой действительного, не словесного, разрыва ″гражданского мира″, признания классовой борьбы, является политика использования пролетариатом затруднений своего правительства и своей буржуазии для их низвержения. А этого нельзя достигнуть, к этому нельзя стремиться, не желая поражения своему правительству, не содействуя такому поражению».

А по поводу этого «страшного» обвинения в государственной измене (которое зачастую выдвигается и против нынешних революционеров) Ленин говорит вполне откровенно: «Кто пишет против ″государственной измены″, против ″распада России″, тот стоит на буржуазной, а не на пролетарской точке зрения. Пролетарий не может ни нанести классового удара своему правительству, ни протянуть (на деле) руку своему брату, пролетарию ″чужой″, воюющей с ″нами″ страны, не совершая ″государственной измены″, не содействуя поражению, не помогая распаду ″своей″ империалистской ″великой″ державы». Думаю, нынешним патриотам буржуазной России есть над чем задуматься, читая эти чеканные мысли великого Ленина, остающиеся верными во все времена.

Ленин не отмахивается и против серьёзных возражений против своего лозунга. Он сам подсказывает своим оппонентам аргументы «против», приводя вот такую мысль: «Кто серьезно хотел бы опровергнуть ″лозунг″ поражения своего правительства в империалистской войне, тот должен был бы доказать одну из трех вещей: или 1) что война 1914—1915 гг. не реакционна; или 2) что революция в связи с ней невозможна; или 3) что невозможно соответствие и содействие друг другу революционных движений во всех воюющих странах». Рассмотрим и мы эти три возражения применительно к нынешней ситуации в России.

Для доказательства первого положения необходимо придётся доказать, что политика господствующего класса РФ перед войной была не реакционна, т.е. прогрессивна. Не думаю, что кто-либо из серьёзных аналитиков возьмётся доказывать эту очевидную чушь.

Недоказуемо и второе положение — о невозможности революции в связи с войной. В марксистско-ленинской науке давно доказано, что война не замедляет, а гигантски ускоряет созревание всех факторов революционной ситуации — и объективных, и субъективных.

Последнее, третье, возражение, пожалуй, особенно значимо. Причём, в первую очередь именно для России — как сто лет назад, так и теперь. Потому что, как тогда, так и теперь, Россия — во многих отношениях была и снова стала одной из отсталых стран. В том числе — и в особенности — в отношении рабочего и коммунистического движения. И то, и другое в России находится в упадке. Так что действительно, без поддержки революционного, коммунистического движения в других странах победа революции в России весьма маловероятна. Ленин и тогда отмечал эту особенность подготовки революции в России. Но из этого он делал совершенно не тот вывод, что делают сегодняшние пессимисты. Он писал: «Именно поэтому русские социал-демократы должны были первыми выступить с «теорией и практикой» «лозунга» поражения». И сто лет назад международная солидарность трудящихся с революционной Россией проявилась наглядно, со всей очевидностью. Ленин писал тогда, что те, кто «не верят» в возможность интернациональных революционных действий рабочего класса против своих правительств, не желая помогать развитию таких действий — задаче, бесспорно, нелегкой, но единственно достойной пролетария, — те фактически стоят на стороне буржуазии и оппортунистов. С тех пор в этом отношении не изменилось ровно ничего. Да, задача пролетарской солидарности на деле — действительно очень сложная. И нет никаких гарантий, что такая солидарность будет действенной. Но гарантий в любой борьбе — тем более, в классовой, — не бывает. И задача коммунистов — не опускать руки перед трудностями, а наоборот — всячески стремиться преодолевать их. Без борьбы не бывает победы.

***

Лозунг поражения был наиболее последовательной формулой выражения курса на превращение войны империалистической в войну гражданскую и формой отрицания политики защиты «своего отечества», но этот лозунг не был равен самому курсу на революцию, он был лишь временной формой его выражения. Сам курс мог достигаться другими способами и выражаться и в других лозунгах. 

Однако, как мы уже отмечали, ситуация быстро менялась. В России произошла демократическая революция. Очень существенно, в связи с этим изменились настроения трудящихся масс. Крестьян и выражавших их интересы народнических партий (народные социалисты, трудовики, социалисты-революционеры) и оппортунистическую партию с.-д. меньшевиков охватило так называемое «революционное оборончество». Эти очень широкие массы действительно не желали аннексий, захватов, насилия над слабыми народами, действительно стремились к демократическому миру между всеми воюющими странами, установленному ненасильственным путём.  В. И. Ленин, постоянно отслеживавший ситуацию и настроения в России, сумел, конечно, заметить и этот поворот в настроениях трудящихся масс.  И сразу же по возвращению в Россию, на 7-й (Апрельской) конференции большевиков в 1917 году Ленин, признавая вышеизложенные настроения, предложил привести большевистские лозунги в соответствие с изменившейся ситуацией. В частности, он включил в свой проект резолюции Конференции (принятый конференцией) следующий текст: «До тех пор, пока русские капиталисты и их Временное правительство ограничиваются только угрозами насилия против народа, до тех пор, пока капиталисты не перешли к насилию над свободно организующимися и свободно сменяющими и выбирающими все и всякие власти Советами рабочих, солдатских, крестьянских, батрацких и других депутатов, — до тех пор наша партия будет проповедовать отказ от насилия вообще, борясь против глубокой и роковой ошибочности «революционного оборончества» исключительно способами товарищеского убеждения, разъяснением той истины, что бессознательно-доверчивое отношение широких масс к правительству капиталистов, худших врагов мира и социализма, есть в данный момент в России главная помеха быстрому окончанию войны».

Таким образом, большевики в ситуации двоевластия, когда временно появилась некоторая возможность для совершения социалистической революции мирным путём, сняли лозунг поражения «своего» правительства. При этом, конечно, и не думая отказываться от разъяснения трудящимся ошибочности политики оборончества, будь оно хоть трижды «революционным», и от разоблачения в своей агитации враждебности капиталистов и их правительства делу мира и социализма.

Тогда же, в апреле 1917 года, Петроградская общегородская конференция РСДРП(б) разъяснила политику большевиков более подробно. В её решении было записано: «Совершенно бессмысленно было бы предположение, что можно окончить эту войну односторонним отказом солдат какой угодно одной страны от продолжения войны, односторонним прекращением военных действий, простым «втыканием штыков в землю». Наша партия будет терпеливо, но настойчиво разъяснять народу ту истину, что войны ведутся правительствами, что войны всегда бывают связаны неразрывно с политикой определенных классов, что поэтому войну, начатую коронованными разбойниками — монархами вроде Николая II и некоронованными разбойниками — капиталистами, можно окончить действительно демократическим, не насильническим миром, только посредством перехода всей государственной власти в руки класса, действительно не заинтересованного в охране прибылей капиталистов, класса, действительно способного положить конец гнету капитала, именно класса пролетариев и полупролетариев. Только этот класс способен на деле отказаться от аннексий, вырваться из паутины финансового, банкового капитала, превратить при известных условиях войну грабительскую не на словах только, а на деле в войну революционно-пролетарскую, в войну не ради удушения слабых народов, а ради освобождения рабочих и крестьян всего мира от ига капитала. Конференция протестует еще и еще раз против низкой клеветы, распространяемой капиталистами против нашей партии, именно, будто мы сочувствуем сепаратному миру с Германией. Мы считаем германских капиталистов такими же разбойниками, как и капиталистов русских, английских, французских и пр., а императора Вильгельма таким же коронованным разбойником, как Николая II и монархов английского, итальянского, румынского и всех прочих.

Мало того. Если бы революция поставила партию большевиков у власти ещё во время войны, то мы предложили бы тотчас, открыто не насильнический, т.е. демократический, мир Германии и всем народам вместе, — а при отказе германских, английских, французских и др. капиталистов на такой мир, повели бы сами революционную войну, призывая к союзу с нами рабочих всех стран».

Ленин снова и снова дал нам пример именно классового подхода к выработке тактики большевиков в каждый конкретный момент. На той же Петроградской конференции Ленин выступил на солдатской секции этой конференции. В своём выступлении он сказал: «Желтая пресса пишет, что я, Ленин, призываю солдат сложить оружие и разойтись по домам. Не так, товарищи. Я призываю солдат крепче держать в руках винтовку и направлять её туда, откуда грозит опасность нашей революции. Если грозит опасность со стороны немецкой буржуазии, направлять винтовку туда, а если грозит опасность со стороны русской буржуазии, направляй винтовку в неё».

Позднее Владимир Ильич пояснял: «Мы были пораженцами при царе, а при Церетели и Чернове мы не были пораженцами. Мы выпустили в ″Правде″ воззвание, которое Крыленко, тогда ещё преследуемый, опубликовал по армии… Он сказал: ″К бунтам мы вас не зовем″. Это не было разложением армии. Разлагали армию те, кто объявил эту войну великой…»

Считаю необходимым пояснить, что мелкобуржуазное эсеро-меньшевистское «революционное оборончество» существенно отличалось от оборончества буржуазного, империалистического.  Буржуазии были нужны проливы и чужие земли, а Советам — даже эсеро-меньшевистским в тот период — чтобы немецкий сапог не угрожал русской революции. Напомним: с марта 1917 г. и до окончания Мировой войны Россия была республикой, а Германия и Австро-Венгрия оставались монархиями, и русские солдаты призывали немецких скинуть кайзера так же, как скинули Николашку. Это было то самое «добросовестное оборончество», которое позволяло противопоставить массы империалистам. Понятно, что желать таким добросовестным оборонцам поражения не было никакого смысла.

***

Таким образом, у большевиков было три тактики в годы 1-й Мировой войны, но все три были выражением одного и того же классового стратегического курса в разных политических ситуациях. С лета 1914 до февраля 1917 — пораженцы; с марта 1917 по октябрь 1917 — антиимпериалисты и сторонники демократического мира; с октября 1917 г. — социалистические оборонцы.

Сегодняшняя стратегия и тактика, конечно, не может и не должна быть слепым копированием ни одной из вышеупомянутых тактик, поскольку сегодняшняя ситуация не повторяет в деталях ситуацию столетней давности, хотя во многом и аналогична ей. Сегодняшняя тактика коммунистов должна быть более похожа на вторую, чем на первую, поскольку нынешний империалистический режим держится не только насилием, но и обманом и несознательностью широких масс, среди которых распространены, в том числе, и здоровые стихийные антифашистские настроения, на которых умело играют российские империалисты при поддержке империалистов китайских. Именно поэтому работа в армии не должна превращаться в работу по разложению армии. И отказ от аннексий сегодня — это не отвод войск на линию до 24 февраля 2022, а предоставление спорным территориям бесспорного права на самоопределение с обязательством России и Украины это самоопределение признать. Конечно, выявление и реализация этого права при современных политтехнологиях весьма затруднительны, но при взаимном желании эту проблему можно решить. Что же до пораженчества, то в условиях сегодняшней ситуации этот лозунг неприменим по тем причинам, которые указаны выше. Наша позиция сегодня должна быть заострена как против российского империализма и национализма, ратующих за «русский мир», а по сути — за интересы российских капиталистов, так и против империалистов стран НАТО, которые требуют от капиталистической РФ капитуляции не перед народами, а перед НАТОвским империализмом и украинским нацизмом. Мы не должны поддерживать интересы ни одного из этих империализмов. Для нас незыблем классовый подход, и для нас важен интерес именно нашего класса — рабочего класса.

Автор — член Политсовета ЦК РКРП

Илья Ферберов