«Желаю быть гражданином Советской власти»

Дело «лишенца» диакона Громова

«Лишен избирательных прав» — в 20—30 годы прошлого века эта формулировка значила намного больше, чем просто отсутствие возможности голосовать. Чтобы вернуть себе статус полноценного гражданина, нужно было не только заниматься общественно-полезной работой, демонстрируя лояльность к советской власти, но и суметь доказать это обращением в соответствующую инстанцию.

Ущемленная категория

Российская Cоветская Cоциалистическая Республика создавалась как государство диктатуры пролетариата, рабочих и крестьян, и эта диктатура была обращена против бывших «эксплуататорских классов». Первая советская Конституция ограничила права лиц, которые «не избирают и не могут быть избранными». Сюда относились лица, живущие на нетрудовой доход или прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли, частные торговцы, белые офицеры, жандармы, душевнобольные, монахи и служители религиозных культов.

Фактически лишенцы не могли, например, получать высшее образование, занимать ответственные должности, не имели прав на выплату пенсии и пособия по безработице, многие не получали продовольственные карточки. При поступлении на работу лишенцу назначалась самая низкая заработная плата, а отдельное Постановления ВЦИК ограничивало проживание лиц нетрудовых категорий в муниципализированных и национализированных домах.

Вторая Конституция РСФСР 1925 года сохранила список категорий граждан, которые поражались в правах, однако давала возможность быть в таких правах восстановленным. Поэтому попавшие в список лишенцы старались оспорить это решение.

«Желаю быть гражданином»

Процессы лишения избирательных прав и попытки восстановления в них происходили и в Пушкино.

Так среди лишенцев оказались диакон Боголюбской церкви Алексей Николаевич Громов и две его дочери — Антонина 20 лет и Александра 22 лет. Вот какие аргументы приводили они в обращениях к властям.

В заявлении сестер Громовых в Пушкинский Горсовет от 30 марта 1930 года говорится, что они не состоят на иждивении отца и с момента достижения совершеннолетия живут собственным трудом — работают на производстве чулок в кооперативной артели «Красный Измайловский Трикотажник». Через сутки Горсовет рассматривает их заявление, но однозначного решения нет, девушкам предписано предоставить дополнительные справки.

К делу сестер Громовых подшита и выписка из протокола Измайловского сельсовета, который ходатайствовал о восстановлении девушек в избирательных правах, т.к. (дословно) «они имеют самостоятельный заработок и потому что у их отца имеются другие иждивенцы, который к тому же алкоголик».

Сам диакон Громов обращается в Пушкинский Горсовет почти год спустя. На тот момент диакон проживал в Пушкино на ул. Домбровская в церковном подвале №12. Громов просит восстановить в правах его самого, жену Ольгу, сына Евгения. Про двух дочек в его обращении ничего не говорится. Зато лишенец делает громкое заявление: «Добровольно снимаю с себя сан диакона и бросаю все религиозные предрассудки, за 27 лет своей службы я убедился, что это всё обман, не хочу больше называться духовным лицом, желаю быть гражданином Советской власти».

О дальнейшей судьбе Алексея Громова можно только догадываться: поверх его заявления стоит отметка другими чернилами «Исключен за смертью».

Автор — секретарь окружной общественной организации Союз краеведов России, г. Пушкино (МО)

Ольга Соловьёва