И конституция не поможет

Коллизия потомков Чкалова как квинтэссенция бандитского капитализма 

«Семью Валерия Чкалова вынуждают покинуть родовое гнездо». Именно с такого многообещающего заглавия начали свой телесюжет журналисты «Вести — местное время», адресованный зрителям московского столичного региона.

Суть конфликта, медленно тлеющего в московском Серебряном бору уже не первый год, для россиян, и в особенности, москвичей, переживших бандитский передел столичной собственности в «эпоху» 1990-х, в целом прозаически не нова. Земельный участок, переданный правительством СССР в бессрочное пользование семье трагически погибшего легендарного летчика-испытателя Валерия Чкалова, с ликвидацией советской общенародной собственности сначала как бы «провис» в воздухе, а потом и вовсе стал объектом бесконечных махинаций. И не помогли ни запросы покойного ныне легендарного генерала армии Варенникова, сделанные им в бытность депутатом Госдумы на имя также покойного ныне «мэра-хозяйственника» Лужкова, ни даже скандальное увольнение одного из московских префектов, «прославившегося» самыми неприкрытыми аферами по распродаже «ничейной» собственности все в том же Серебряном бору.

В итоге круг замкнулся, апеллировать, как оказалось, не к кому. Да и можно ли было к кому-то апеллировать, когда речь шла об откровенном переделе собственности, а те, к кому наследники Героя Советского Союза Чкалова обращались как раз и были либо его бенефициарами (выгодополучателями), либо всего «лишь» полномочными представителями того класса новорусской буржуазии, которая до этой собственности с разрушением СССР как раз и дорвалась! Именно об этом, кстати, авторы сюжета «Вестей» (стоит лишь удивляться, как его в подобной редакции выпустили в эфир?!) вполне резонно заметили: «Судя по всему, сложившуюся, абсолютно невозможную ситуацию может разрешить только какой-то современный аналог Совнаркома». То есть — Совета Народных Комиссаров, то есть — советского правительства, которое, собственно, и предоставило некогда семье героя эту самую дачу. Но, конечно, не только поэтому впору вспоминать о Совнаркоме. (Правда, что конкретно имели ввиду в данном случае авторы указанного сюжета, они предпочли зрителю не пояснять. И, вероятно, вполне резонно предпочли).

Ведь Советскому правительству разрешить данную проблему не составило бы труда еще и потому, что в отличие от нынешнего «белодомовского», базой ленинско-сталинского Совнаркома была собственность общенародная, а не частная. Именно та общенародная социалистическая собственность, которая как раз и являлась тем самым щитом, оберегавшим и труд, и отдых, и социальные гарантии (зарплаты и пенсии), и образование с медициной и, конечно, мирное небо над головой простых советских людей — свободных граждан первого в мире социалистического государства. В то время как частная собственность — база нынешнего политического режима — как раз и стала причиной невиданного отчуждения граждан России от нефти и газа, от образования и медицины, от личного имущества (в первую очередь, недвижимости), от доступа к речным и даже морским водоемам и лесным насаждениям. Все они в одночасье оказались в руках нуворишей, частную личную собственность которых как раз и призвано оберегать и приумножать нынешнее буржуазное государство.

Трудно сказать, был ли исключительно уместный журналистский отсыл к «современному аналогу Совнаркома» (который, как выясняется из сюжета, кричаще необходим стране, чтобы покончить, наконец, с бардаком, растянувшимся при нынешнем строе на долгие тридцать лет), только лишь удачным украшательством материала, но следует признать, что получилось не просто «красиво» — но, без сомнения, верно политически.  

Но помимо упомянутого уже эпизода, был в данном материале еще один, не менее эмоциональный, и не менее точный. Когда, ссылаясь передовицу «Правды» «Память о Чкалове будет жить вечно. Родина никогда не забудет его имени!», напечатанную в день похорон летчика-испытателя на Красной площади советской столицы, журналисты — и такое трудно уже назвать только лишь данью красивой фразе — позволили себе ну явно немыслимое. «Получается, — иронизировали они, — своего рода коллизия. Либо в газете соврали, либо Родина своего героя все-таки забыла, либо это совсем не Родина». Трагический, на самом деле, но единственно верный вывод, который сразу напрашивается, оглядываясь на перипетии, которые пережили, и в особенности, которые еще только предстоит пережить родственникам Чкалова. Ведь показательный (на него все-таки не могли не обратить внимание нынешние СМИ) их пример — это яркая иллюстрация миллионов безмолвных трагедий, разыгравшихся на просторах бывшего СССР, и особенно в России, в ходе антисоветской контрреволюции конца 1980–1990-х годов.

Ну и, конечно же, трижды показательно — что в ходе всей этой истории (а таких репортажей в федеральных СМИ было в эти дни все-таки немало) никто даже не удосужился вспомнить, что не прошло еще и года со дня то ли «обновления», то ли «обнуления» нынешней российской Конституции, которая — и это был предмет особой гордости всех записных пропагандистов российского ТV — взяла «под особую защиту» неприкосновенность российской истории: «защиту исторической правды», «сохранение исторических традиций и единства» и, естественно, «правопреемственность с СССР»! И это лишний раз доказывает непреложное: что право есть лишь воля господствующего класса, возведенная в ранг закона. А потому, когда дело касается святого — собственности необуржуазного политического класса, как раз и взошедшего в России на неслыханном распиле общенародной союзной собственности и нещадном распатронивании национальных богатств, то тут уже никакие законы с конституциями не помогут.

Артём Корчагин