Фридрих Энгельс: Сломавший стереотипы

Кто-то из современников однажды сказал, что в легендарном тандеме основоположников Фридрих Энгельс был вторым по значимости великим, и с этой своей ролью он вроде бы даже и примирился. Исходя из этого вполне можно было бы предположить, что нынешний юбилей Энгельса просто обязан остаться в тени недавно отмеченного Марксова 200-летия.

Но есть в этом высказывании все-таки одна небольшая натяжка: признавая безусловное первенство своего старшего товарища, Фридрих Энгельс вовсе не пребывал в его тени и ни в коем случае не был «подмастерьем». Напротив, в гениальном тандеме Энгельсу предстояло не просто завершить незаконченное Марксом (к примеру, второй и третий тома «Капитала»), но и сказать свое яркое и глубоко научное слово в марксизме.

Причем, слово это настолько яркое и мощное, что энгельсовский юбилей будут и впрямь всячески затирать — в отличие от Маркса, которого западные буржуа всеми силами пытаются выставить «гениальным экономистом», но «неудавшимся политиком и обществоведом», с Энгельсом подобный фарисейский трюк проделать практически невозможно. В этом, пожалуй, и кроется главная причина посмертного остракизма наследия Энгельса, которое, конечно же, неотделимо от наследия Маркса — так же как сам Маркс неотделим от главного дела их с Энгельсом жизни, дела раскрепощения человеческого труда, дела коммунизма.   

Вклад Энгельса, как основоположника, поистине впечатляет. Его взгляд на развитие человечества (природы и общества) лег в основу всей марксистской методологии. «Происхождение семьи, частной собственности и государства», «Анти-Дюринг», «Диалектика природы», и многие другие — стали подлинными жемчужинами марксисткой мысли. Труды, в которых Энгельс подверг беспощадному анализу все основополагающие «священные институты» современного капиталистического общества, доказав, что на них история не заканчивается (вероятно, именно Энгельса в своей предельно слабой книжке «Конец истории» как раз и пытался безуспешно опровергать Фукуяма).

Но не только этими неприемлем и враждебен нынешним необуржуазным мировым «элитам» и их околонаучной обслуге наш юбиляр. Энгельс не только декларировал, но и воплощал свои убеждения, возводя их в непререкаемые жизненные принципы, которым старался следовать неукоснительно. Принципиальный противник института брака (Энгельс считал, что брак, базирующийся на базе частной собственности — подлинное фарисейство, в то время как подлинные отношения есть только у пролетариата, которым, как известно, ничего не принадлежит, а следовательно, чувства не замутнены перспективой заполучения наследства), брак со своей второй женой он заключил только за несколько часов до ее смерти, чтобы облегчить, тем самым, ее последние минуты на этой земле.

Успешный фабрикант, никогда не желавший им быть, Энгельс до последнего дня поддерживал материально семью своего старшего товарища Маркса, за судьбу которой он считал себя ответственным до конца своих дней. Так Энгельс реализовывал на практике идею о превосходстве родства идейного, которое принесло ему личного счастья несравненно больше, чем родство кровное (у Энгельса были исключительно непростые отношения с отцом, из-за чрезмерной опеки которого молодой Энгельс так и не смог реализоваться на поприще литературном, а не экономическом). 

А еще — и об этом тоже ни за что сегодня не скажут — помимо семи языков, на которых Фридрих Энгельс мог свободно писать и говорить, восьмым языком, который он считал одним «из самых сильных и самых богатых живых языков», был именно был русский! «Русофоб» Энгельс не только знал русский язык, что позволяло ему вести активную переписку с лучшими представителями русской общественной мысли и, кстати, искренне радоваться их успехам — особенно, в связи с созданием «Освобождения труда». В последние годы уже тяжелобольной Энгельс начал изучать историю крестьянской общины, как важного феномена русского общественного бытия — элемента и возможной формы искомого коммунистического общежития, в победу которого в России Энгельс ни на минуту не сомневался.      

Станислав Рузанов